Историки считают, что от минойской цивилизации остались одни руины. Критяне готовы с этим поспорить. Дворцы и правда разрушились, а минойцы живы. Укрывшись от завоевателей в горах, они пожертвовали благами цивилизации, зато сохранили традиции.
Руины Минойского дворца Малии напоминают дачный огород. Уцелевшие фрагменты стен, валуны — как перегородки между грядками. Глиняные сосуды будто приготовлены для поливки. Красноватая земля прополота солнцем, полностью выжигающим сорняки за лето, и удобрена морем. С гор, синих и тяжелых, словно исполинские волны, надвигается туман, пропитанный тимьяном и хмелем.
В этом «огороде» давно ничего не растет, кроме диких растений. Трудно представить, что 4000 лет назад здесь был возведен могучий двухэтажный комплекс площадью 7500 квадратных метров с амфитеатром, балконами, портиками, фресками… Теперь на побережье Малии процветают только дворцы-отели, таверны и магазины для туристов.
— Минойские дворцы и вправду рассыпались как песок. Но не минойцы. Просто мы теперь живем пано, то есть наверху, — уверяет меня продавец из местного магазинчика по имени Телемахос. — Не веришь? Эла [в переводе с греч. «да ладно», «давай»]. Приглядись. У меня глаза цвета Критского моря и вьющиеся волосы. Ничего эллинского, венецианского или турецкого нет в моем лице. Я миноец!
Узнав, что я тоже собираюсь «пано», дядюшка Телемахос по-домашнему заворачивает мне с собой парочку критских огурцов с собственного горного огорода. Они круглые, с продольными прорезями, почти белые, словно камни, обточенные морем.
Критяне верят, что в первом тысячелетии до нашей эры, когда остров захватили ахейцы, минойцы оставили свои дворцы на берегу моря и ушли в пещеры и ущелья. Там они образовали новые поселения, завели коз и овец, разбили грядки. Ахейцы не стали им препятствовать. Горы казались завоевателям непроходимыми и непригодными для жизни. Так, по версии местных, минойцам удалось спастись и сохранить «чистоту этноса». Этой точки зрения придерживаются даже критские ученые.
— Вообще-то, принято считать, что минойцы «срослись» с ахейцами. Два народа стали одним. Впрочем, доказательств нет, — говорит профессор-историк Антонис Влавогилакис. — Современные критяне, конечно, отличаются от древних минойцев, но, вероятно, из-за метаморфоз, которые произошли за века. Лично я, как и мои соплеменники, считаю себя минойцем и горжусь своим происхождением. Именно наши предки вместе с египтянами заложили основы западной культуры.
Крутой поворот
Содержание статьи:
Горы Курталиотского ущелья на юго-западе Крита — как гигантский слоеный пирог. В таких «слоях» древние минойцы и скрылись от первых захватчиков. Там произошел поворот в судьбе этого народа.
Среди каменных пластов — густая зелень критских дубов и сосен, розмарин, критский ладанник, медово-желтые цветы дрока. В этой сложной горной начинке душно, жарко и сладко. Хорошо, что внизу ледяные водопады, питающие речку.
Горцы сложили легенду об этих водопадах. Якобы среди минойцев, обосновавшихся в ущелье в период раннего христианства, был отшельник Николаос, которого прозвали Курталиотским. Однажды случилась засуха, речка испарилась. Николаос неделю молился и воздерживался от еды. Затем он ударил посохом по скале, и оттуда забили ключи, с годами они выросли в водопады. С тех пор старец стал покровителем пастухов и земледельцев Крита.
— Завоеватели не посягали на горы: они не учли, что тамошняя почва, содержащая глину и железо, плодородна, на ней можно вырастить оливы и виноград, — объясняет моя проводница Анастасия. Она семь лет живет на острове, одинаково хорошо ориентируется в горных тропах и традициях Крита.
Переселившись в горы, критяне подняли производство вина и меда по минойским рецептам. Ученые считают, что обе отрасли существовали 3000 лет назад. Об этом свидетельствуют, в частности, каменный чан для давки винограда ногами (потетири), установленный в Кносском дворце, и найденный при раскопках в некрополе Минойского дворца Малии золотой кулон в виде двух пчел, которые держат в лапках каплю меда. Продукты шли на экспорт по Средиземному морю, в том числе в Египет.
— В чем отличие минойского вина и меда? — спрашиваю у Анастасии.
— У них особый вкус из-за растений-эндемиков. На Крите их примерно 150. Вино делают из местных сортов винограда: «плито», «султани», «мандилари». Его нельзя долго хранить, приходится пить молодым. На вкус напиток будто разбавлен водой. А мед получается из цветов хвойных деревьев — кедров и сосен, шалфея лекарственного (фаскомило), разновидности душицы диктамоса…
Мы тем временем скачем вверх по 200 крутым вырубленным в скале ступенькам. Оказавшись на шоссе, я хватаюсь за коленку, занывшую от напряжения. Вижу у обочины худосочного старика, опаленного солнцем и похожего на засохший критский дуб. Он косится из-под кустистых бровей на мои ноги.
— Колени болят? Эла. Купи у меня диктамос, — критянин протягивает высушенные стебли. — Я перенес операцию на обоих коленях, три года пил отвар и теперь прыгаю по горам, как коза кри-кри.
Уточняю у Анастасии, что за чудо-лекарство.
— Минойцы считают, что диктамос — сильное болеутоляющее. Еще Гиппократ открыл его целебные свойства. Но, пожалуй, самое крепкое снадобье, позволяющее свернуть горы, — цикудья, критская водка из виноградного жмыха. Критяне нагревают цикудью почти до кипения, вдыхают пары, затем добавляют мед и выпивают. Если не помогло, значит, больной неизлечим, можно заказывать панихиду.
Скорее всего, цикудью изобрели новые минойцы, чтобы противостоять суровому климату: на вершинах до июня лежит снег. Издали он кажется сахарной пудрой на пироге. Теперь понятно, почему некоторые горы Крита называются Белыми.
Йоргосы на высоте
— Выпей цикудьи с дороги — и гора с плеч, — предлагает хозяин сыроварни в поселке Айос-Василиос, где я остановилась на привал. Поселок расположен к западу от горы Ида (Псилоритис) с высочайшей на Крите вершиной (2456 метров). Здешние горы полностью покрыты зеленью и смахивают на пучки шпината, весьма популярного у местных огородников.
Водка прозрачная и мягкая, будто вода из Курталиотских источников, в которую добавили немного виноградного сока, сладковатая.
Хозяина зовут Йоргос. Самое распространенное имя на Крите. Оно означает «земледелец» в переводе с греческого. По версии критян, когда главным делом минойцев стало сельское хозяйство, мужчины начали обращаться друг к другу «йоргос». Многие перестали откликаться на настоящие имена и уже сами представлялись Йоргосами при знакомстве.
Самое популярное имя тут Йоргос («земледелец»). Когда главным делом минойцев стало земледелие, мужчины начали обращаться друг к другу «йоргос»
Сыровар Йоргос Лабудакис смахивает на критского ястреба-бородача. Весь в черном. На ногах — высокие кожаные сапоги, на голове — бандана с бахромой, спадающей на лоб.
— Это наша минойская одежда, — улыбается Йоргос. — Без нее земледельцу никак. Сапоги — стивания — выдерживают любые камни и горные колючки. В них можно скакать быстрее коз. Враги не догонят. А в голенище носим нож на всякий случай. Такая обувь по пять лет служит. Когда сапог рвется, отпарываем голенище и пришиваем к новой подошве. Головной убор защищает от солнца, оно ведь здесь как огонь. Кисточки — символ слез, которые мои предки проливали по вине захватчиков, пытавшихся стереть в порошок нашу культуру… Эла. Давай еще выпьем. Сейчас закуска подоспеет.
Йоргос опрокидывает рюмку, вытирает усы, ставит на горелку казан и выливает в него кувшин парного козьего молока.
— Когда закипит, добавлю стакан виноградного уксуса. Молоко тотчас свернется — и готов минойский сыр мизитра. Можно сразу брать с собой в горы, когда идешь пасти коз или обрабатывать землю. Если мизитру подсолить и подвесить в тканевом мешке на несколько дней, чтобы стекла сыворотка, получится сыр антотиро. Ну, а положишь повыше в холодную горную пещеру на пару месяцев — будет сыр гравьера. Запас на зиму, — объясняет сыровар, помешивая молоко в казане.
Йоргос выкладывает на тарелку готовую мизитру, белые рассыпчатые комки будто обломки известняка с гор, и поливает густым, как сосновая смола, медом. Сыр пресный, почти безвкусный, но с медом становится пряным, цветочным, сочным…
— Мизитра вкуснее, если ее завернуть в слоеное тесто, — уверен 87-летний кондитер Йоргос Падзипарас. К нему в Ретимнон я решила завернуть по наводке сыровара. Кириос (так обращаются к мужчинам по-гречески) Падзипарас один на Крите помнит, как замесить правильное минойское тесто, которое может храниться в горах месяцами. Оно не портится ни в летнее пекло, ни в зимнюю стужу. К кондитеру съезжаются пекари со всего острова.
Дедушка Йоргос — в белом фартуке и шапочке, немного сутулый, по-голубиному остроносый — кидает на стол податливый, как глина, комок теста и начинает разминать его руками.
— Тесто замешиваю с вечера и убираю в холодильник. Предки хранили его в горных пещерах, — поясняет кондитер. — Утром достаю и растягиваю на весь стол. Если не порвется, значит, хорошее тесто вышло. Пока растягиваю, километры наматываю. С 20 лет, когда я занялся этим делом, до сегодняшнего дня несколько раз Землю обогнул…
